Рубрика: Мир поэзии
Шейла Алекс. Рождение звезды. 3 февраля
Шейла Алекс — мастер слова и провокации. Так говорят одни. Другие сравнивают ее стихи с миром очарования. Ей удается передавать посредством ярчайших метафор тончайшие летучие душевные порывы.
Ты — свет в сердцах людей, ты — целый мир, ты — истинный творец!
Вероника Гулько
Слишком Я слишком колоколен, слишком звучен. Плыву меж колокольчиков по полю. Смотрю на небо, разгоняю тучи. Я соль земли, я солонее соли. А в жилах кровь гоняет вольный ветер… Что мой портрет расскажет вам, подруги? Что я охотился за словом, словно сеттер? За парой фраз гонялся по округе? Зато дивитесь — разгоняю тучи! А кровь по жилам гонит вольный ветер… И, помнится, случился со мной случай, что я не уместился на планете. Я слишком всеобъемлющ, слишком тучен, таких киты рождают в море синем. Меня — когда собрать в большую кучу — могучую, заправить апельсином, вот это блюдо будет — пальчики оближешь! «Даёшь поэта надкусить!..» «Он не-под-суден!..» «Не как на судне студень, например, на судне студень!..» Ору я в рупор: — Тише! Можно, тише!!! Я праздники творю из ваших буден. Пир на весь мир — скорей вкусите, люди, Поэта, что принёс себя на блюде! Вас в школе этому потом обучат: был слишком «колоколен», слишком «звучен»... Вертер «Привет!» — и вот уже прощанье. В лёд превращаются капели. Кто нас баюкал в колыбели? Тот, в белом, что хранил молчанье? То был, конечно, Ангел… или? Нам чьи-то перья раздавали. Что тело бренное? Детали. Душа нетленна — нас учили. Истерзанная, но бессмертна. Конечная, но безначальна. Где радость, там уже печально. Не зря страдает юный Вертер — повсюду видится Шарлотта. И люди так скупы на ласки! Они не верят больше в сказки — горят октаном, ждут потопа. Лёд тронулся, добавлен в виски. Полёт равняется паденью. Так умирают в дни рожденья и так уходят по-английски. Мой бедный Вертер сводит счеты. Чьё сердце поднесут на ужин? Я плачу… Ангел, где ты, ну же?! — Я здесь. За пазухой. У Гёте. Фаэтон Кому сгореть, тот не утонет. В упряжке огненные кони. Как Фаэтон, умчусь за край, где хитро хороводит май. Ведут аллеи в дивный сад, под стрёкот золотых цикад ты косы заплетёшь в узор, опустишь долу скромный взор. Рай там, где пьют из милых уст. Цветёт жасмином дикий куст. Закрой глаза, считай до ста, молись, когда постель пуста: «Пусть будет всё наоборот». Я лошадей загнал, и вот — взорвался… И меня уж нет. На память — пояс из планет. Носи мой пояс из планет. Храни мне верность. Будь чиста. Закрой глаза. Считай до ста. Небо номер семь мы солдаты на этой войне, ну так в бой! ты мой герой, я твой герой. и пусть весь мир катится вон. я услышу твой стон. и пусть весь мир катится вон и пусть всё за гранью и всё ни впопад смеёшься? и я хохочу ! небо щурится солнцем и лупит град ты чувствуешь, как я хочу ? как я тебя - хочу ! много больше, чем : хочу купить короткую юбку, ( как у мальчика, из Шотландии.) набить душистыми травами трубку и заказать вкусный Санди. свежемороженый Санди и заказать закат на рассвете, заплакать как нерождённые дети плачут..совсем неслышно ..беззвучно и крикнуть всем клоунам в мире " скучно ! " мне без тебя так скучно! мы солдаты на этой войне, ну так в бой! Шагрень Желай — и желания твои будут исполнены . Оноре де Бальзак. -напиши что нибудь на моей коже я пишу : -мы с тобою похожи на двух жирафов, которые делят одно дерево их лиловые языки ловят снежинки севера и умножаются пятна на золотистых шкурах у них есть стать и фактура и немного пурпура что разливается на закате я боюсь, что меня охватит дрожь, африканская лихорадка, когда допишу на твоей коже : - мы с тобою похожи... мы с тобою похожи... как эти два жирафа, что сплетались шеями и ушли на закате над их головами проносились рыбы - махали крыльями скаты барханы бархатно рассыпались, скалились скалами горы, в сумерках жирафы становились крохотными и прятались в норы им снилось, как облака пушатся сахарной ватой... я болен прикосновениями , у тебя мягкая... шероховатая... шаг-ре-не-ва-я... исчезающая... места не хватит.. - хватит ! хватит! прошу тебя хватит! хватит! Между я вернусь к тебе строчкой в книге, я вернусь к тебе птицей в небе , сокровенным мерцанием бликов, крошкой в свежем хрустящем хлебе . ты узнаешь меня повсюду, где изящно, легко и душисто , на рисунке восточного блюда и в заморском вине игристом . я соломинка в твоих пальцах. я Везувий в картине Брюллова . я безумный, и дикий танец . я священное твоё слово, в храме сказанное -украдкой, что молчанием было- прежде, что записываешь в тетрадку . я секрет, что ты прячешь между. Элемент Из паутины, пыли, серебра, из долгих дум, из легкости забавы, из вероломства или из добра, стихи себе придумывают славу. Сдаются страны, веси, города. Людей размер пленяет, рифмы, строфы. От слова - след, от плуга - борозда. И солнца луч восходит на Голгофе. Стихи не знают никаких границ, стихи не знают времени, пространства. Стихии пред стихами пали ниц - и в книгах обретают постоянство. И, шествуя, как пятистопный ямб, стихи себе придумали поэтов - распятых снами, с нимбами из ламп... Что вы ещё хотели знать про это?
